Дом генерала А. Г. Качки

У домов, как у людей, судьбы разные. Одни живут ярко, с блеском, восхищая современников своей красотой и неординарностью, другие – скромны и неброски. Но «идут дни, проходят месяцы и годы, проходят годы – все в тени»: стены некогда величественных зданий рушатся, уходят поколения, помнившие великолепие балов в их гостиных, а скромный середнячок, переживший испытания временем, остается бесценным памятником своей эпохи. Таков дом № 26, по улице Карла Либкнехта, в самом центре Екатеринбурга. Он построен не лучшим образом, сохранился только благодаря случаю, но с каждым годом появляются все новые и новые сведения об истории дома и судьбах людей, с ним связанных. Последние открытия – археологические раскопки усадьбы, завершившиеся в конце июня 2003 г. Обнаруженные предметы повседневной бытовой жизни екатеринбуржцев вносят в воссозданную по архивным документам картину дополнительные штрихи.

Построил главный дом усадьбы в 1820 г. екатеринбургский почтмейстер Гаврила Лайшевский. Чем жила страна в то время? Россия, на правах победительницы Наполеона, - ведущая европейская держава, внутреннюю политику взял в руки временщик Аракчеев, молодежь мечтала о конституции и цареубийстве, Пушкин за «Вольность» был сослан на юг. Экономика переживала упадок, уральские заводы работали с убытками, зато внешний облик горной столицы – Екатеринбурга, с каждым годом преображался. Старая деревянная беспорядочная застройка XVIII в. постепенно уступала место регулярной планировке и каменным строениям. «Улицы все по шнурку, - запишет путешественник, - и хотя и не вымощены, однако с деревянными мостками по обеим сторонам». Дом Лайшевского в своем квартале обозначил так называемую «красную линию», соседние деревянные домишки должны были равняться по его фасаду. Он был одним из пионеров в деле «выпрямления» городских улиц, да и сегодня входит в десятку самых старых зданий Екатеринбурга.

В Екатеринбурге люди близкие по положению в обществе, роду занятий и религии старались жить рядом. Так образовывались целые районы, заселенные православным купечеством в XVIII в. или старообрядцами в начале XIX в. Часть города, выбранная почтмейстером, традиционно считалась чиновничьей. Здесь еще при основании города построил на Вознесенской горке загородный дом В. Татищев. Среди прежних хозяев усадьбы и соседей Лайшевского преобладали люди, состоявшие на «государевой» службе: соляной пристав, аптекарь, горные инженеры. Найденные археологами деревянный настил двора, монеты и фарфор времен царствования Екатерины II свидетельствуют об материальном достатке прежних владельцев.

Конечно, не каждый почтмейстер мог позволить себе двухэтажный каменный дом. Да и Гаврила Ильич не для себя его строил, и в нем не жил. Надо вспомнить, какое значение имела должность почтмейстера. Екатеринбург располагался на Сибирском тракте – главной дороге от западной границы империи к восточной. Путешественники преодолевали огромные расстояния на лошадях почтового ведомства, и, разумеется, нуждались в пище и ночлеге. Дом Лайшевского являлся своего рода комфортабельной гостиницей для состоятельных людей. Архитектура здания отвечала его назначению – строгие классические формы, мощеный кирпичом двор для подъезда экипажей. Если бы стены могли говорить! Но только обнаруженные археологами московские курительные трубки напоминают нам сегодня о постояльцах минувших времен.

В 1830 г. дом сменил хозяев. Рано овдовевший почтмейстер тихо скончался, а сын, переехав в Челябинск, уступил имение отца семье богатого горного инженера Качки. В середине 1990-х гг. краевед А. Филимонов среди строительного мусора на ул. Шевченко случайно обнаружил разбитую мраморную плиту от надгробного памятника. Находку передали реставраторам, и спустя несколько недель на плите ясно читался текст: «Здесь покоится прах обер-берг-гауптмана 4 класса Александра Гавриловича Качки». Невольно вспомнишь мудрость древних: Sic transit gloria mundi – Так проходит земная слава. Несколько кусков мрамора, подпирающих строительные мостки, - это все, что осталось от человека, который по чинами и положению только пермского губернатора вровень с собой ставил.

Карьера Александра Качки состоялась, что называется, «под крылом у папеньки». Его отец – Гаврила Качка, выдающейся горный деятель конца XVIII – начала XIX в. В жизни ему пришлось управлять и сибирскими заводами на Алтае, и всей российской горной промышленностью. Сын следовал за отцом, повышая чины и должности. За отставкой старшего Качки закономерно последовал уход со службы и Качки младшего. Благо, по чинам он достиг к тому времени 4 класса (генерал-майор по военной табели о рангах). Качке принадлежало обширное имение на юге Урала с несколькими деревнями и сотнями крепостных крестьян. Недвижимость в Петербурге и Екатеринбурге дополняла картину семейного благосостояния.

При Качках уклад жизни в доме стал иным. Сутолока гостиничной жизни сменилась уравновешенным ритмом городской усадьбы. Качки достроили второй этаж флигеля, купили соседний кусок земли для огорода, возвели службы, заполнили дом прислугой, нянечками, воспитателями. Зимой они жили в Екатеринбурге, летом уезжали в имение. Дворянское землевладение – для нашего края редкость, и уже этим Качки выделились среди современников. Располагались их земли недалеко от города Юргамыш Курганской области. В 2001 г. в Юргамыше вышла великолепная книга Л. Астафьевой и С. Плотникова «Сужденное не случайно». Авторы добросовестно объединили в единое целое наработки нескольких поколений краеведов, немногие сохранившиеся документы, воспоминания потомков бывших крепостных Качек. Родственные связи Качек оказались весьма обширными. Отдельные ветви родового древа идут и начальнику Екатеринбургских горных заводов И. Герману, и к екатеринбургскому врачу А. Миславскому, и к русскому историку-эмигранту Е. Шмурло. Перелистывая страницы книги, можно представить нравы этой семьи.

Качки не отличались от тысяч российских провинциальных помещиков. Их жизнь проходила в окружении многочисленной дворни в праздности, пьянстве, дурных развлечениях. После смерти Александра Гавриловича главой семьи стала его супруга – Елизавета Ивановна. От ее времени в преданиях сохранились рассказы о крепостных музыкантах, потешных кулачных боях, кутежах и карточных играх. Как водится, у барыни были крепостные фавориты Фомка и Филька, которым за преданность прощались любые проступки.

Если старшие сыновья Качек еще пытались проявить себя на горной службе, то их младшие братья не знали в жизни других занятий, как тратить наследство. В 1840-1850-х гг. хозяином дома был Петр Александрович Качка. Он рано ушел в отставку, много пил, прослыл семейным тираном. После его смерти вдова Прасковья Федоровна вышла замуж за воспитателя своих детей англичанина Битмида. Но счастья не нашла и здесь. Затем она уезжала в Варшаву, снова возвращалась к семье и уже на старости лет спокойно доживала свой век в имении. Доходы от екатеринбургского дома давали дополнительные средства к существованию. Не лучше сложилась судьба и другого сына Александра Качки – Владислава. Он по семейной традиции кутил, притеснял жену, проигрывал в карты и в финале застрелился.

Следующее поколение Качек, внуки Александра Гавриловича, бунтовали как против существовавшего в России социального строя, так и против образа жизни своих родителей. Многие революционеры вышли из семей вчерашних крепостников (Софья Перовская, Вера Фигнер и др.), в этом же ряду стоят и дети Петра Качки. Александр с отличием окончил Екатеринбургскую гимназию и поступил в Петербургский университет. Его сестра Елизавета тоже уехала в столицу и пыталась устроиться там учительницей. Оба входили в народнические студенческие кружки и подвергались преследованиям. Их двоюродный брат Владислав Владиславович, напротив, из мрачной атмосферы семейной помещичьей жизни вырваться не стремился. Он жил гражданским браком с бывшей крепостной крестьянкой Феодосией Мутовкиной, проводил время в праздности и кутежах. Владислав Качка оставил после себя многочисленное потомство, но не сумел дать детям имени и состояния.

К сожалению, Качки не отличились ни в науке, ни в меценатстве, ни в благотворительности. История их семьи – это история скандалов, убийств и самоубийств, преследовавших несколько поколений.

В начале 1880-х гг. дом Качек в Екатеринбурге опустел, и вскоре частями стал сдаваться в наем. Каких только заведений в нем не было: и трактир, и колбасная мастерская, и библиотека, и школа пропагандистов. Последнее сыграло важную роль в судьбе здания. Волей обстоятельств во главе екатеринбургского комитета РСДРП в 1905 г. оказался никому тогда неизвестный юноша, в будущем Председатель ВЦИК Яков Свердлов. Агитационная работа среди населения была для большевиков очень важна, не менее важным было и место для встреч с активом партии. На мезонине дома наследников Качки выбор остановился не случайно: цент города, многолюдный трактир, несколько выходов на улицу – революционеры отличались умелой конспирацией. Благодаря этой школе спустя много лет в здании появиться мемориальный музей Я. Свердлова. Но в самые первые годы XX в. о большевиках в Екатеринбурге ничего не было слышно, а дом на Вознесенском проспекте у горожан ассоциировался с частной библиотекой С. А. Тихоцкой.

В 1916 г. Качки продали дом горному инженеру Филиппу Антоновичу Иванову, который стал последним частным хозяином особняка. Он был заметным персонажем на уральской и российской политической сцене рубежа XIX – XX вв. Управляющий Кыштымским горным округом, член правления акционерных обществ с участием иностранного капитала и, наконец, с 1912 г. член верхней палаты российского парламента – Государственного Совета. При этом Иванов всего достиг только благодаря своему трудолюбию и упорству. Он не был представителем высшей аристократии или наследником капиталов купеческих фамилий. На высшие ступеньки в общественном положении поднялся из самых низов, из среды крестьян и простых рабочих. Его судьба чем-то схожа с судьбой Федора Шаляпина или Максима Горького.

После гражданской войны и окончательного установления Советской власти дом Иванова, как и большинство частных особняков в Екатеринбурге, национализировали и превратили в большую коммуналку. Новый период в жизни здания открывается 1939 г. Сталинская диктатура на пике, большинство деятелей октябрьской революции расстреляно, историю успели переписать не один раз. Тем важнее для официальной идеологии память о персонажах, не вставших на пути Иосифа Сталина.

Мемориальный дом-музей Я. М. Свердлова, открытый 4 июня 1940 г., стал наследником Уральского музея революции, располагавшегося в Ипатьевском доме. Основу его коллекции составляли часть фондов Уральского музея Революции и биографические материалы о Я. М. Свердлове. В числе раритетов подлинные фотографии, документы, вещи и книги рубежа XIX - XX вв., монеты старого чекана, художественные произведения известных авторов: Э. Неизвестного, М. Брусиловского, К. Грюнберга и др. До 1991 г. музейная экспозиция рассказывала о жизни и политической деятельности Я. Свердлова. В период Перестройки музей несколько раз менял название и направление работы: в 1991 г. – Музей истории общественно-политических движений Урала, в 1992 г. – Музей политической истории Урала, с 1995 г. - Музей истории Екатеринбурга.